Сопровождал отца в походах, принимал участие в правлении, приёмах послов, казнях, но никакой политической роли не играл. В 1574—1575 вслед за отцом предлагался некоторыми представителями православной западно-русской шляхты как кандидат на польскую корону — в целях совместной борьбы Речи Посполитой и Русского Царства против турок и крымских татар. Но, в целом, шляхта предпочла кандидатуру венгра Стефана Батория, поддержанного Турцией.
Несмотря на единовластное управление Московским царством, именно на сына Ивана Грозный возлагал надежды, как на наследника.
Детство и ранние годы
По традиции того времени, до 4-х лет юному царевичу предстояло находиться при царице: взрослеть в окружении мамок и нянек, под присмотром кормилиц и самой матери в её женских покоях.
Через несколько лет родился его брат Фёдор, и царь, обрадованный пополнением в семействе, стал всё чаще отправлять в походы доверенных воевод, а сам оставался с семьей. Тем более, что совсем недавно была покорена Астрахань, подчинена Казань и Грозный чувствовал себя человеком, ухватившим судьбу за хвост.
Смерть матери
Первое серьезное несчастье в жизни царевича Ивана случилось 7 августа 1560 года – умерла его мать Анастасия. Смерть жены стала причиной резкого психологического кризиса Ивана Грозного – он подозревал некоторых своих ближних бояр и советников в её отравлении.
Сам царь во втором послании к Курбскому писал:
«…а и с женою меня вы про что разлучили? Только бы у меня не отняли юницы моея, ино бы Кроновы жертвы не было»
(Версию об отравлении Анастасии поддерживает исследование её останков, проведённое в 2000 году по инициативе заведующей археологическим отделом музеев Кремля Татьяны Пановой: в значительной концентрации обнаружены ртуть, мышьяк, свинец.)
После смерти царицы, Иван Грозный приказал разместить своих сыновей в специально отстроенных хоромах на кремлёвском холме над Москвой-рекой. Здесь царевичи находились в относительной безопасности, поскольку их покои были отгорожены стенами от основного дворца. Даже молиться они должны были в своем собственном храме.
Через год царь женился второй раз – на молодой черкесской княжне Марии Темрюковне, но перемены в жизни отца мало коснулись царевичей. Иван по-прежнему считался наследником престола, а Федору полагалось носить звание удельного князя. Чтобы и подданные привыкли к этому, уже в сентябре 1561 г., когда Ивану едва исполнилось 7 лет, он был «оставлен на государстве» на целых два месяца. Отец в это время отправился с инспекцией по своим владениям. Сыну же следовало от себя писать о всяких делах, воинских и земских, не только отцу, но и «во все свое государство».
Видя, что сыновья подрастают и становятся все более самостоятельными, царь Иван решил официально оформить их права. В 1562 г. была написана духовная грамота, по которой наследником престола объявлялся старший сын Иван. При нем назначались следующие бояре: И.Ф. Мстиславский, В.М. Юрьев, И.П. Яковлев, Ф.И. Умной-Колычев, Д.Р. Юрьев, А.П. Телятевский и П.И. Горенский. Дьяком – Андрей Васильев. Все они должны были дать клятву верности царевичу, т.е. подписать крестоцеловальную грамоту. Младшему Федору следовало в будущем стать удельным князем, а до возмужания находиться на попечении брата.
Будучи невысокого роста, Федор часами мог смотреть на кулачные бои богатырей, на борьбу отважных смельчаков с медведями. Восхищали его хитрые трюки бродячих фокусников, прибаутки и ужимки скоморохов.
Если у Ивана, как наследника престола, постоянного окружения не было (его дядьками были то боярин В.П. Яковлев, то князь В А Сицкий, а двор обычно сливался с отцовским), то у Федора, будущего удельного князя, был довольно определенный круг лиц, длительное время находящихся около него. В первую очередь это были его дядьки Г.В. Годунов и А.П. Клешнин и их многочисленные родственники.
Хоромы царевичей Ивана и Федора были от них недалеко. Можно предположить, что именно Борис Годунов был товарищем детских игр царских детей (он был старше Федора на несколько лет). Могла быть знакома с будущим царем и юная Ирина. Как утверждал потом Борис, она с 7 лет воспитывалась при царском дворе.
В этом предположении нет ничего невероятного, поскольку дети дворцовых служащих с ранних лет считались жильцами при царевичах и входили в их детскую компанию. Затем они становились приближенными возмужавших царских отпрысков и помогали им управлять государством. В данном случае Федор не был исключением и, взойдя на престол, окружил себя именно Годуновыми.
Взрослая жизнь
По мере взросления царевич Иван все реже видел брата Федора – приходилось сопровождать отца во всех деловых поездках, присутствовать на военных советах, на практике осваивая военное искусство.
Весной 1570 г. в Москву прибыли польско-литовские послы для переговоров о перемирии. Они прямо заявили Ивану Грозному, что после кончины бездетного короля Сигизмунда Августа хотели бы избрать на престол московского царевича, либо Ивана, либо Федора. Но и на этот раз царь им отказал, ссылаясь на то, что дети нужны ему самому. Перемирие же на три года было подписано.
Сожжение Москвы крымскими татарами
Еще одним страшным событием в жизни наследника Ивана Грозного стало нападение на Москву крымского хана Девлет-Гирея и сожжение ее в 1571 г. События развивались следующим образом: лазутчики донесли хану, что в Москве мало людей, много жителей умерло от голода и болезней, сам царь – в Слободе, войско – на литовской границе.
Очевидец так описал происшедшее:
«Грех ради наших начали татары к острогу приступати и сломали острог за Неглинною от Ваганькова, и зажгли посад. А начал посад гореть не от татарского поджога, но от гнева Божьего. Началась буря великая, начали с хором верхи с огнем носиться по всем улицам. И от этого занялся пламенем весь посад. И загорелась церковь Святого Петра на Арбате, и сорвало с нее верх и выбросило в город, в Кремль. И в Кремле погорели все дворы и церкви деревянные, а у каменных церквей верхи погорели. И двор государев сгорел. А с Пушечной избы верх сорвало и бросило в Китай-город, и от того погорел Китай весь, и церкви Божия, и на всех башнях кровли, и многое множество людей погорело».
Отношения с отцом
О чувствах, которые испытывал суровый царь по отношению к своему сыну, можно судить по одной из версий его “духовных грамот” (завещаний). Он советует сыновьям быть дружными и ни в чем не разделяться:
«И люди бы у вас заодно служили, и земля была бы заодно, и казна у обоих одна – так вам будет прибыльнее. А ты, Иван-сын, береги сына Федора и своего брата, как себя, чтобы ему ни в каком обиходе нужды не было, всем был бы доволен, чтоб ему на тебя не в досаду, что ни дашь ему ни удела, ни казны».
…
«Ты бы, сын Иван, моего сына Федора, а своего брата младшего, держал и берег, и любил, и жаловал, и добра ему хотел во всем, как самому себе и на его лихо ни с кем бы ни ссылался, везде был бы с ним один человек, и в худе, и в добре. А если в чем перед тобою провинится, то ты бы его по- наказал и пожаловал, а до конца б его не разорял, а ссоркам бы отнюдь не верил, потому что Каин Авеля убил, а сам не наследовал же. А даст Бог, будешь ты на государстве и брат твой Федор на уделе, то ты удела его под ним не подыскивай, на его лихо ни с кем не ссылайся; а где по рубежам сошлась твоя земля с его землей, ты его береги и накрепко смотри правды, а напрасно его не задирай и людским вракам не потакай».
Иван уже неоднократно сопровождал отца в поездках на границу: и во время смотра войск, и во время предполагавшегося похода в Ливонию. Он даже имел своих оруженосцев из числа знатных юношей. Именно с ним Грозный связывал свои надежды на продолжение единовластной политики на территориях, уже подчинённых Московскому царству.
Первая свадьба
После того как Москва была очищена от пожарищ и заново отстроена (деревянные здания строили очень быстро из готовых срубов, которые по приказу царя со всех сторон сплавлялись к городу по рекам), Иван Грозный решил внести изменения в свою жизнь и в жизнь старшего сына Ивана, которому было 17 лет.
Летом по царскому указу в Москву стали привозить невест со всех городов. Девушки должны были быть не только знатными, но и красивыми. Для себя Иван IV выбрал Марфу Васильевну Собакину (Мария Темрюковна к тому времени уже умерла), а сыну присмотрел Евдокию Богдановну Сабурову из древнего боярского рода, помня, что когда-то его отец Василий III был женат на Соломонии Сабуровой.
Первой состоялась государева свадьба – 28 октября. Через неделю, 4 ноября, отпраздновали свадьбу царевича Ивана. Как отмечают историки, эта свадьба была выигрышем для рода Годуновых, поскольку Сабуровы находились с ними в тесном родстве.
Вторая свадьба
Через год, Евдокия была пострижена в монастырь под именем Александры, как считается, из-за бездетности, как и её тетка Соломония. Вторую свадьбу сыграли в 1574 году, на этот раз замуж за царевича Ивана вышла Феодосия Михайловна Соловая, но спустя четыре года и она была пострижена на Белоозере в монахини за бездетность. Позже, как указывают, присоединилась к первой жене в суздальском Покровском монастыре.
Вопрос, была ли пострижена первая жена царевича Евдокия именно из-за бездетности, смутен: в отличие от следующей жены, которой дали четыре года, за которые она очевидно не смогла зачать, Евдокия была замужем около года, а этот период считается недостаточным, чтобы убедиться в бесплодности женщины. Предполагают, что вскоре после свадьбы невестка по какой-то причине стала неугодна свекру, царю Ивану, и он приказал её сослать, несмотря на то, что сам царевич жену любил.
Третья свадьба
Ивану Грозному был необходимо удостовериться в продолжении династии, в результате состоялась третья свадьба. Новой избранницей стала Елена Ивановна Шереметева. Дочь Ивана «Меньшого» Васильевича Шереметева, одного из немногих опытных воевод, уцелевших в годы опричнины, но погибшего в 1577 г. от шведского ядра при осаде Ревеля.
По сообщению Джерома Горсея в 1581 г:
«Царь Иван Васильевич собрал со всего государства самых красивых дочерей его бояр и дворян, девушек, и выбрал из них жену для своего старшего сына, царевича Ивана»
Р. Г. Скрынников пишет:
«Третью жену, Елену Шереметеву, царевич, возможно, выбрал сам: царю род Шереметевых был противен. Один из дядей царевны Елены (Никита, 1563 г.) был казнен по царскому указу, другой, которого царь называл „бесовым сыном“, угодил в монастырь (Иван Большой, 1569 г.). Отца Елены царь всенародно обвинил в изменнических сношениях с крымским ханом. Единственный уцелевший дядя царевны попал в плен к полякам и, как доносили русские гонцы, не только присягнул на верность королю, но и подал ему предательский совет нанести удар по Великим Лукам. Боярская „измена“ снова в который уже раз вползла в царский дом»
Историк Зимин добавляет:
«если её отец «пользовался расположением Грозного, то его братья вызывали у него чувство нескрываемого раздражения. К тому же дядя Елены окольничий Федор в 1579 г. попал в плен, где, по слухам, присягнул на верность Баторию. Словом, причин для недовольства Еленой у царя хватало».
На следующий год Елена забеременела — это был первый раз для её мужа, он волновался, предчувствуя возможность, наконец, дождаться на свет наследника. Однако этому не суждено было случиться – у третьей жены Ивана Ивановича случился выкидыш.
Уже после смерти царевича Елена также как предыдущие жены была пострижена в монахини, и государь дал ей в вотчину город Лух да волость Ставрову. В отличие от Евдокии Сабуровой и Параскевы Соловой, сосланных в далекий суздальский монастырь, Елена Шереметьева находилась в московском Новодевичьем монастыре в более почетных условиях, как вдовствующая «царица».
По наиболее популярной версии, именно третья жена царевича Ивана стала причиной ссоры 9 ноября 1581 г. в Александровой слободе между Иваном Грозным и его старшим сыном – в гневе тяжелый на руку родитель ударил Ивана Ивановича острием посоха в висок.
Точных сведений о причине ссоры нет. Русские хронисты лишь предполагают, что он пал жертвой слепой ярости царя. Западные источники выдвинули несколько версий. Одна из них была связана с тем, что царевич якобы сам хотел повести войска против Батория, чтобы спасти Псков и другие русские города от захвата во время Ливонской войны. Но самостоятельность наследника, которому уже было 27 лет, не понравилась царствующему родителю, крайне ревностно относящемуся к посягательствам на свою власть.
Смерть царевича Ивана
Убивал ли Грозный своего сына?
Попробуем же внести, на сколько это представится возможным, ясность в этот вопрос.
В 1581 году Иван Грозный в письме Н. Р. Захарьину-Юрьеву и А. Я. Щелканову написал, что не сможет приехать в Москву из-за болезни сына:
“… которого вы дня от Нас поехали и того дни Иван сын разнемогся и нынече конечно болен и что есма с вами приговорили, что было Нам ехати к Москве в середу заговевши и нынече Нам для сыновни Ивановы немочи ехати в середу нельзя… а Нам докудова Бог помилует Ивана сына ехати отсюда невозможно.”
О смерти царевича Ивана Ивановича сообщается как во многих русских летописях, так и в записях иностранных хронистов..
По наиболее популярной версии, царевич был смертельно ранен отцом во время ссоры в Александровской слободе в ноябре 1581 года. К примеру, Мазуринский летописец сообщает:
Лета 7089-го государь царь и великий князь Иван Васильевич сына своего большаго, царевича князя Ивана Ивановича, мудрым смыслом и благодатию сияющаго, аки несозрелый грезн дебелым воздухом оттресе и от ветви жития отторгну осном своим, о нем же глаголаху, яко от отца своего ярости приняти ему болезнь, и от болезни же и смерть.
Временник дьяка Ивана Тимофеева содержит следующие сведения о смерти царевича:
«Некоторые говорят, что жизнь его угасла от удара руки отца за то, что он хотел удержать отца от некоторого неблаговидного поступка».
Француз на русской службе Жак Маржерет писал:
«Ходит слух, что старшего (сына) он (царь) убил своей собственной рукой, что произошло иначе, так как, хотя он и ударил его концом жезла… и он был ранен ударом, но умер он не от этого, а некоторое время спустя, в путешествии на богомолье».
Следующую версию излагал папский легат Антонио Поссевино:
Третья жена сына Ивана как-то лежала на скамье, одетая в нижнее платье, так как была беременна и не думала, что к ней кто-нибудь войдет. Неожиданно её посетил великий князь московский. Она тотчас поднялась ему навстречу, но его уже невозможно было успокоить. Князь ударил её по лицу, а затем так избил своим посохом, бывшим при нём, что на следующую ночь она выкинула мальчика.
В это время к отцу вбежал сын Иван и стал просить не избивать его супруги, но этим только обратил на себя гнев и удары отца. Он был очень тяжело ранен в голову, почти в висок, этим же самым посохом. Перед этим в гневе на отца сын горячо укорял его в следующих словах:
«Ты мою первую жену без всякой причины заточил в монастырь, то же самое сделал со второй женой и вот теперь избиваешь третью, чтобы погубить сына, которого она носит во чреве». Ранив сына, отец тотчас предался глубокой скорби и немедленно вызвал из Москвы лекарей и Андрея Щелкалова с Никитой Романовичем, чтобы всё иметь под рукой. На пятый день сын умер и был перенесен в Москву при всеобщей скорби.
— Антонио Поссевино, «Исторические сочинения о России»
Исаак Масса отзывался об этом трагическом событии не столь категорично:
«Иван умертвил или потерял своего сына»[21], что, однако, свидетельствует о действительно ходивших слухах. Наконец, Псковская I летопись, утверждающая (тоже на основании слухов), что царь «остием поколол» своего сына из-за того, что тот «ему учал говорити о выручении града Пскова».
Версию о смерти в результате удара жезлом отца приняли в своё время князь М. М. Щербатов, Николай Карамзин, и другие известные русские историки. Однако среди них не было единства относительно непосредственных обстоятельств конфликта Ивана с отцом. Так, Карамзин излагает следующую версию, как единственно достоверную:
Во время переговоров о мире страдая за Россию, читая горесть и на лицах Бояр – слыша, может быть, и всеобщий ропот – Царевич исполнился ревности благородной, пришел к отцу и требовал, чтобы он послал его с войском изгнать неприятеля, освободить Псков, восстановить честь России. Иоанн в волнении гнева закричал: «Мятежник! ты вместе с Боярами хочешь свергнуть меня с престола!» и поднял руку. Борис Годунов хотел удержать ее: Царь дал ему несколько ран острым жезлом своим и сильно ударил им Царевича в голову. Сей несчастный упал, обливаясь кровию. Тут исчезла ярость Иоаннова. Побледнев от ужаса, в трепете, в исступлении он воскликнул: «Я убил сына!» и кинулся обнимать, целовать его; удерживал кровь, текущую из глубокой язвы; плакал, рыдал, звал лекарей; молил Бога о милосердии, сына о прощении.
Щербатов, рассматривая разные версии смерти Ивана Ивановича, считает версию Поссевино наиболее вероятной.
Опираясь на труд Карамзина, И. Е. Репин и создал свою хрестоматийную картину «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года».
Но на эту тему были написаны и другие картины.
Вскрытие могил и анализ останков
«… с чем связано такое повышенное содержание (мягко говоря) ртути, мышьяка, да и свинца — остается только гадать».
Череп, найденный при вскрытии захоронения Ивана Ивановича, был в очень плохом состоянии из-за распада костной ткани. По этой причине антрополог Михаил Герасимов, сделавший скульптурный портрет Ивана Грозного и Федора Иоанновича, не смог создать реконструкцию по черепу царевича Ивана.
Царевич похоронен в Архангельском соборе вместе со своим отцом и братом Федором, в правой части алтаря, за иконостасом собора.
Иван Грозный «ещё при жизни приготовил себе место погребения в диаконнике Архангельского собора, превратив его в придельную церковь-капеллу. В ней впоследствии нашли упокоение сам царь и два его сына Иван Иванович и Фёдор Иванович. Фрески усыпальницы — то немногое, что сохранилось от первоначальной живописи XVI в.
Царем Михаилом Федоровичем к его гробу была вложена золотая братина с надписью:
«Братина Государя Царя и Великого Князя Михаила Федоровича всея Руси Самодержца. Зделана з золото черново, которая стоит на гробу Благовернаго Царевича Князя Ивана Ивановича».